Высвободив руки из рук Лоуренса, она, похоже, выпрямилась и сделала шаг назад у него за спиной.

Там, где миг назад была Хоро, взвихрился зимний воздух.

Они так недолго были рядом, и все равно Лоуренсу стало холодно, едва Хоро отошла от него.

Это была истина с глубоким внутренним смыслом.

Лоуренс развернулся.

Ни зубов, ни ногтей Хоро перед ним не было.

Вместо них было нечто более пугающее — застенчивая улыбка.

— Может быть, вместо оправданий вроде сбора сведений ты будешь драться, как достойный самец?

Хоро уперла руки в боки и ухмыльнулась, обнажив клыки.

— Если та компания оставит тебя в дураках и твоя лавка пропадет, мы просто будем снова путешествовать вместе, разве не так?

Грань между храбростью и безрассудством очень тонка.

Но, как бы ни была она тонка, все предпочитают первое второму.

— Это, конечно, верно. Однако ты советуешь мне сделать ставку, которая может обратить в дым тысячи серебряков? У неудачи будут очень серьезные последствия.

Если бы он до сих пор не пробился к сердцу Хоро, эта фраза была бы понята совершенно неправильно. Однако Хоро не выказала ни намека на неодобрение — она лишь тонко улыбнулась и ответила:

— Если тебя постигнет неудача, значит, тысячи серебряков повиснут на мне долгом. О, какое горе я познаю, если по моей вине ты потеряешь все. С легкостью могу это представить.

Даже без слов «как насчет попробовать» Лоуренс тоже вполне мог себе это представить. Виня себя, Хоро повесит голову от стыда и будет готова сделать что угодно, чтобы заслужить прощение.

И такой Хоро он, конечно, протянет руку.

Это зрелище тронуло бы его так сильно, что позже одно воспоминание пробуждало бы боль в сердце.

— Хех. Поистине ты дурень.

Чтобы в такой ситуации делать счастливое лицо — Хоро была настоящей злодейкой.

Впрочем, слова ее были верны.

Если Лоуренс достигнет успеха, у него будет собственная лавка; а в случае неудачи Хоро окажется у него в долгу.

Конечно, такой долг трудно будет выплатить за целую человеческую жизнь. Хоро знала, как дороги деньги Лоуренсу, когда, хлопая его по носу, говорила про «с трудом заработанное золото».

Он подумал, что никогда бы не пришел к таким мелким, грязным мыслям в одиночку; однако Хоро, истинная демоница, заставила его думать так. Тут уж ничего не поделаешь.

Кроме того, были еще слова, которые Хоро частенько говорила.

Мудрая волчица не может иметь своим партнером скучного торговца.

Хоро подала ему ключ от заржавленной крышки, которая не давала ему видеть собственный интерес и мчаться вперед, переполняясь алчностью.

— Да, настоящий дурень.

На лице ее была беззаботная улыбка юной девы.

Лоуренс глубоко вдохнул.

Должно быть, Хоро приняла решение еще тогда, когда увидела, как Лоуренс поедает глазами тот дом. Если так, ей, несомненно, больно было смотреть, как Лоуренс позволяет лишь черным мыслям о планах Дивы крутиться у себя в голове.

Никто никогда не знает заранее, окажется рискованное предприятие успешным или неудачным.

Даже если у компании Дива вовсе нет намерений развязать войну, даже если она твердо настроена открыть еще больше рудников — все равно Лоуренсу может изменить удача, и тогда он останется без покупателей и потеряет лавку.

Однако если все пойдет наперекосяк, с ним все равно останется верный товарищ и спутница.

Этой могущественной спутнице Лоуренс сказал:

— Давай придумаем название для лавки.

Если вести речь о тех, кто способен поднимать других, возможно, Хоро не было равных в целом мире.

Хоро улыбнулась, подыгрывая Лоуренсу.

Однако на ухо ему прошептала вот что:

— А не имя для щеночка?

Лоуренс едва не упал со стула. Хоро принялась безжалостно хохотать, показывая на него пальцем. Смущение, да еще воспоминание о том, что было в Ренозе, — все вместе заставило Лоуренса серьезно рассердиться. Хоро принялась извиняться и извинялась (не прекращая, впрочем, хихикать), пока не отошла ко сну, но Лоуренс и слушать не хотел.

Тем не менее крохотная частичка сознания Лоуренса была вовсе не сердита.

Вот почему, когда он неподвижно лежал, закрыв глаза, спиной к Хоро, о названии лавки он вовсе не думал.

О чем он думал, было ясно и без слов.

Можно не сомневаться, в будущем его ждет более крупная добыча.

Размышляя об этом, он незаметно для себя погрузился в сон.

Глава 5

На следующее утро Лоуренс присоединился к наемникам, умывающимся во внутреннем дворике у колодца; вскоре из дома вышел и Рувард, бледный как смерть. Похоже, ему каждый день приходилось показываться в нескольких харчевнях.

Наемники говорили с гордостью, что на поле брани их командир стоит в первом ряду вместе с ними, а в городе он единственный стоит в первом ряду.

При появлении Руварда раздались приветственные возгласы, от которых чуть ли не земля задрожала. Рувард словно бы даже выше стал.

Все эти люди занимали хорошо понятные им места и выполняли хорошо понятные им обязанности. Пусть грубые и неотесанные, они зато могли похвастаться дисциплиной и доверием друг к другу.

С этими мыслями Лоуренс вернулся к себе в комнату.

— Что это был за хриплый вой?

Хоро сидела на кровати, скрестив ноги, и держала в руках хвост.

Она задала вопрос так буднично, как будто путешествовала с Лоуренсом уже целый век. Несомненно, она уже позавтракала, однако изо рта ее свисала полоска вяленого мяса.

Она была совсем как ребенок, но перед лицом столь великолепной прожорливости, не знающей ни стыда, ни границ, Лоуренс был вынужден сдаться и попрощаться с этим несчастным кусочком мяса.

В любом случае спорить было некогда.

Железное правило торговли: если принял решение, действовать надо немедленно.

Лоуренс сделал глубокий вдох и решительно поправил воротник.

— Так, я готов.

Хоро, более-менее удовлетворившись, похоже, своими приготовлениями, напоследок медленно, мягко погладила хвост по всей длине и встала.

— Хе-хе, — усмехнулась она.

— Что такое?

— Мм?

Хоро рассеянно улыбнулась и провела рукой по собственной щеке, потом с таким видом, будто себе же удивляясь, промолвила:

— Я много раз наблюдала за тобой в Пасро.

От этих неожиданных слов Лоуренс немного оторопел.

Хоро прожила в той деревне многие века, да и Лоуренс провел там немало времени.

Поэтому то, что она видела его не раз, было естественно, но в словах Хоро ему все равно почудилось что-то странное.

— Мм, и что?

— Ну… тогда ты казался менее… хмм… уверенным в себе.

Хоро положила руку на бедро и взглянула на Лоуренса — просто вылитая старшая сестра. Лоуренсу показалось, что с ним сейчас обращаются как с глупым младшим братом; впрочем, слова, что тогда он был не так уверен в себе, как сейчас, были не слишком далеки от истины.

— И когда же ты успел стать хорошим самцом?

Лоуренс изо всех сил старался превзойти Хоро, и то, что она по-прежнему обращалась с ним как с дурнем, его жгло. Однако он понимал, что многое в нем еще далеко от совершенства — для этого вовсе не требовалось, чтобы Хоро тыкала его носом в каждый изъян.

Вот почему он мог принимать ее поддразнивания как поддразнивания, а похвалы — как похвалы.

Но, как обычно, он не знал сейчас, какое выражение лица лучше сделать.

Глядя на озадаченного Лоуренса, Хоро улыбнулась еще шире.

— Можешь не сомневаться, я вовсе не высмеиваю тебя. Я вправду считаю, что ты вырос, — счастливым тоном произнесла она.

Наполовину Лоуренс тоже был счастлив, однако в то же время неожиданный холодок одиночества заполз в его сердце — эти слова Хоро немного походили на прощание.

— Хе-хе. Не делай такое лицо. Просто я уже не в том возрасте, чтобы радоваться собственному росту. Куда приятнее наблюдать, как зеленая пшеница созревает и наливается спелостью.